Эдмунд Купер - Сомнительная полночь [сборник]

Том, казалось, был смущен его молчанием. Он, видимо, ожидал чего-то большего.

— Я думал, что можно спросить, — сказал он в отчаянии, — если вы с Барбарой занимаетесь любовью… Я думал, можно спросить.

— Да. Но, боюсь, мне придется разочаровать тебя. Мы этого не делаем… Во всяком случае, не в этом смысле.

— Но почему? — удивился Том. — Она тебе нравится?

— Она мне очень нравится, — резко ответил Эвери. — Может быть, отчасти поэтому…

— Вы не занимаетесь любовью, — тупо повторил Том.

Казалось, это открытие обрушило здание, которое он с трудом возвел.

— Мы не занимаемся любовью, — объяснил Эвери, — не потому, что я не могу, и не потому, что не хочу, а потому что для меня это вопрос верности. Была такая девушка, ее звали Кристина, она умерла много лет назад — но я решил не дать ей умереть окончательно — ты понимаешь, о чем я говорю?

— Ты должен пережить это. Иначе вы оба рехнетесь. А все-таки как ты справляешься с этим чертовым сексом?

— Я целую Барбару перед сном, — сердито ответил Эвери, — и засыпаю, думая о Кристине, — и я счастлив. А утром я просыпаюсь, и все проблемы решены… до следующей ночи… Я ответил на твой вопрос?

Том вздохнул:

— Бедная Барбара.

— Действительно, бедная Барбара, — сказал Эвери.

И затем грубо добавил: — Помнится, мы говорили об импотенции. О твоей импотенции.

— Забудем об этом, старина, я не знал, что это расстроит тебя.

Эвери вдруг успокоился. Он понял, что вел себя чертовски глупо, ему захотелось исправить положение.

— Извини, Том. Называется, помог… Ты представляешь причину своей импотенции или для тебя это совершенная тайна?

— Я думаю — нежность, — с несколько смешной торжественностью ответил Том. — Нежность — и эта история с порнографией.

Том впервые за долгое время упомянул о своей тайной коллекции.

Эвери положил руку ему на плечо:

— Ты должен совсем преодолеть это, старина.

Том глубоко вздохнул:

— Самое ужасное, что я влюблен в Мэри.

— Поздравляю. Тогда все в порядке.

— Не строй из себя тупицу, — взорвался Том. — Ничего не в порядке. Все эти кошмарные годы для меня любовь и секс существовали отдельно друг от друга. Секс был чем-то гнусным и низким. О любви я читал только в книгах. Секс, в моем представлении, годился только для этих грязных шлюх — и то они были только на фотографиях; а любовь — в любовь я никогда не верил.

Том вздохнул и вытер пот со лба. Видимо, эта исповедь давалась ему нелегко.

— Вся беда в том, что я люблю Мэри. Я уважаю ее — как, черт возьми, я могу делать с ней такое… По-моему, это условный рефлекс, — жалобно сказал он, — собака Павлова и все такое.

Эвери, затаив дыхание, смотрел, как Том один на один сражался со всей своей прошлой жизнью.

— Тут есть еще кое-что, — осторожно сказал Эвери. — Какие, по-твоему, чувства испытывает к тебе Мэри?

— Нежные, — пробормотал Том. — Самые нежные. По-моему, я нравлюсь этой бедной дурочке. Черт, может, она даже любит меня… Она так много дает мне.

И тут Эвери почувствовал себя ужасно старым.

— Это как раз тот случай, когда слепой пытается вести слепого, — сказал он наконец. — Видишь ли… У женщины много ролей — ребенок, девушка, любовница, сестра, жена, мать. И женщины — большинство женщин — хотят быть всем понемногу. Я думаю, Мэри тоже. Твоя беда в том, что ты думаешь, что должен только любить ее и лелеять… Черт подери, да она и так знает, что ты ее любишь. И сейчас ей нужно, чтобы ты взял ее.

— Но как? — беспомощно спросил Том.

— Возьми ее тело, старик. Забудь, что у нее есть душа. Возьми ее, как проститутку.

Том вытаращил глаза:

— Я… Я не смогу.

Эвери улыбнулся:

— От этого есть отличное лекарство — четыре глотка виски. Исключительно в медицинских целях. Три глотка тебе, один Мэри.

— Но…

— Никаких но… Сегодня вечером мы с Барбарой пойдем прогуляться. Надолго. А когда вернемся, отдежурим первую вахту. Немного удачи, немного внимания — а об остальном позаботится Природа.

— Я не могу, — сказал Том. — Только не с Мэри.

— Сможешь, старик, сможешь, — отрезал Эвери. — Иначе я буду вынужден поговорить с Мэри один на один и рассказать о твоей дурацкой стыдливости.

— Только не это, старина, — взмолился Том.

Эвери рассмеялся:

— Я могу дать тебе больше времени. Например, неделю.

Не говоря ни слова, пытаясь сохранить достоинство, Том встал и пошел прочь. По дороге в лагерь оба не проронили ни слова. Обед также прошел в угрюмом молчании. Обе женщины поглядывали на них, подозревая, что они крупно поссорились.

Однако вечером Эвери, как и обещал, пригласил Барбару прогуляться. Было так тепло, что они решили искупаться, — ярко и до сих пор непривычно сияли в небе две луны.

Когда они вернулись в лагерь, Тома и Мэри уже не было. Барбара очень удивилась, потому что Эвери ни словом не обмолвился ей о том, что происходит. Он вообще говорил очень мало, а когда Барбара пыталась выведать у него, что у них случилось с Томом, отвечал уклончиво.

У костра Эвери наткнулся на два пустых стаканчика. Он удовлетворенно хмыкнул.

— Если хочешь, иди спать, я подежурю, — сказал он Барбаре.

Она подозрительно посмотрела на него:

— Что-то происходит. Что же?

— Ничего, моя дорогая. Я подежурю. А ты можешь идти спать.

— Если уж дежурить, так вместе, — сердито сказала Барбара. — Что-то происходит. И я хочу знать это.

— Ты все придумываешь. Ладно, пойдем спать вместе. На одну ночь предосторожности можно отбросить. Пусть дьявол нас покараулит.

Барбара удивилась, но промолчала. С тех пор как они столкнулись с золотыми людьми, прошло уже довольно много времени. Вскоре они забрались в палатку и заснули.

Утром один взгляд на Мэри показал и Барбаре и Эвери, что кое-что действительно произошло. Она не была сияющей и радостной, как полагается женщинам в таких случаях, но слегка удивленной и чуточку самодовольной.

Том выглядел гордым и смущенным.

Барбара женской интуицией сразу обо всем догадалась, а Эвери просто знал.

Когда он, как ему казалось, украдкой взглядывал на Тома и Мэри, он невольно завидовал им и чувствовал себя виноватым.

В этом была какая-то насмешка судьбы. Эвери смотрел на Барбару и видел, что она тоже завидует. Ему вдруг захотелось обнять ее. Но он не сделал этого и притворился, что ничего не заметил.

— Врач, исцелися сам, — еле слышно пробормотал он.

Примерно через неделю после того, что Эвери про себя называл Брачным Полетом Тома и Мэри, произошла еще одна встреча с золотыми людьми — с женщиной. Как стало ясно потом, контакт был неявным, но, во всяком случае, он был. И, во всяком случае, он недвусмысленно показал золотым людям, что обитатели Второго Лагеря не имеют воинственных намерений.